Затерявшиеся в космосе - Страница 44

Проанализировав всю цепь происшествий, Мозг понял, что захватить все время ускользающего врага невозможно, требовался массированный удар, чтобы нейтрализовать порт и обширную территорию вокруг подозрительного места. Мозг активизировал огромные подземные орудия, которые хранили в себе смертоносные заряды. Он решил произвести серию мощных взрывов одновременно в воздухе, на земле и под землей. Два тяжело нагруженных корабля поднялись с соседнего космопорта.

Мозг страдал от сознания того, что ему приходится выполнять эту операцию. Он ненавидел разрушения, но все-таки почувствовал облегчение, когда приборы зарегистрировали первую серию взрывов. Наконец-то он мог спокойно проанализировать искажения и заняться полностью восстановительной деятельностью.

Но радость была недолгой. Искаженная информация начала поступать вновь. Судя по ней, в сторону Мозга двигался космический корабль, управляемый массой, полностью лишенной разума.

Из рубки управления небольшого космического корабля, на носу которого он начертил большими буквами "Алкиноос-2", Жорж Маоган увидел гигантскую воронку, которая возникла на том месте, где только что сияли огни огромного космического порта.

— Мы едва унесли ноги, — сказал он, — хорошо еще, что средства маскировки работают нормально. Будем надеяться, что все будет в порядке.

Одетая в облегающий комбинезон, делающий ее фигуру еще более тонкой, Ноозика не отрываясь смотрела в иллюминатор.

— Да, все будет нормально.

Но в голосе ее не слышалось особой уверенности. Маоган отключил систему ручного управления, придуманную и сделанную им самим за несколько часов, и включил автопилот. Он вопросительно посмотрел на Ноозику.

Она выглядела очень усталой. Отсутствие привычного комфорта и столкновение с реальной действительностью подорвали ее силы. Пока Маоган возился с ручным управлением, она обошла и осмотрела довольно большую территорию вокруг космопорта. Результаты катастрофы потрясли ее. Но работа по восстановлению довольно заметно продвигалась вперед. То, что они замышляли сделать, должно было привести к еще более страшной катастрофе, последствия которой не удастся ликвидировать так же быстро. Ноозика была в отчаянии, черты лица ее заострились, запавшие глаза потухли. Теперь перед Маоганом сидела не очаровательная девушка, а измученная страдающая женщина.

— В чем дело, Ноозика? Если вас что-то смущает, скажите об этом сейчас. Потом будет поздно.

Она подняла грустные глаза.

— Я чувствую себя опустошенной, Жорж. У меня нет вашей силы, вашей удачливости, а главное, вашей веры в правильность того, что мы собираемся сделать, — она какое-то мгновение колебалась. — Скажите, там, на Земле, у вас есть жена?

Заметив смущение Маогана, Ноозика улыбнулась.

— Я так и думала. Это приводило меня в отчаяние, но теперь с этим покончено.

Она смотрела через иллюминатор на родную планету, которая казалась залитой серебристым светом на черном фоне, усыпанном разноцветными звездами.

— Я поняла, что несмотря на мою кажущуюся молодость, я слишком стара для полнокровной жизни на Земле. Тысячелетие отделяет меня от вашего образа жизни. Вернуться к нему гораздо труднее, чем я думала.

Ее бил нервный озноб. Коммодор весь внутренне сжался, стараясь не выдать своего волнения.

— Кроме того, есть и другая, более важная, причина, Жорж. Я не уверена, что мы должны разрушать Мозг, — она взглянула на Маогана. — Мое непостоянство, наверное, раздражает вас. Но постарайтесь все-таки понять меня. Вся моя жизнь связана с Антефаэсом, с его людьми. Я не могу их бросить. Мои несчастные соотечественники никогда не смогут преодолеть последствий катастрофы. Это будет тысячелетие царства урвалов, голода, дикости!

— Но даже если мы возьмем на себя руководство Империей, мы не сможем избежать этого.

— Да, Жорж. Именно это я и хотела сказать. Для чего создавать первозданный хаос? Вы сами счастливы, вас ждет другой мир, в который вы без сомнения вернетесь. Я с вами лететь не могу и не хочу. Я буду там всем чужой и мне все будут чужие. На Земле мне останется только умереть.

Жорж Маоган молчал, ему нечего было возразить ей, она была права. Он знал об этом, но никакого другого выхода не находил.

— У вас есть какое-то предложение? — спросил он на всякий случай.

— Разве что… Пусть Мозг живет… В конце концов, это не дикое животное, и…

Маоган резко встал.

— Нет, — сказал он убежденно.

— Но почему? — у Ноозики дрогнул голос.

— Я понимаю, что жизнь на Земле вас не соблазняет, понимаю вашу тревогу и за жителей Антефаэса. Но дело в том, что Мозг теперь представляет реальную опасность и для моей галактики. Я не могу уйти, не обезвредив его.

— Ах, Жорж, вы тоже правы! Что же делать, что делать? Я не знаю, чего я хочу… Я не знаю…

Побледнев и откинувшись в кресле, Ноозика выглядела совершенно сломленной и безвольной. Маоган поднес руку к ее лбу.

— Да у вас же жар! Вам плохо?

— Я не хотела вас беспокоить, Жорж, но у меня совсем больше нет сил.

Коммодор понял. Хрупкий организм девушки, на протяжении нескольких веков поддерживаемый Мозгом и специальными методиками, не вынес тех испытаний, которые были под силу только физически крепкому, тренированному человеку. Она же жила в оранжерейных условиях, в идеально чистой среде, и любое столкновение с реальной жизнью: с перепадами температур, с болезнетворными микробами — могло иметь роковые последствия. А ведь именно она ходила в лабораторию, чтобы взять там бактерии.