Затерявшиеся в космосе - Страница 18

Ноозика ласково улыбалась, слушая мелодичную речь своей служанки.

— Ты все хорошо понимаешь, Принея, и все-таки ты грустна, сама не зная почему.

— О нет! — возразила девушка. — Я-то как раз знаю, отчего грустна. Ваша красота служит Повелителю, он наслаждается ею. Ну а на меня никто не глядит. Когда я выхожу в город, то встречаю только понурых мужчин, погруженных в свои гипносны. Никогда ни один мужчина не взглянет на женщину, а женщина на мужчину. Все уныло бредут своей дорогой. Люди не умирают, и дети больше не нужны. Но как же это все скучно. Если мне придется покинуть Дворец, я предпочту умереть.

Она снова глубоко вздохнула, а ее бездонные глаза стали совсем синими.

— В городе ты бы стала такой же безразличной, как и другие женщины, и тоже смотрела бы свои гипносны, — Ноозика подошла к клетке, в которой спали крошечные линксы карминной масти, и выпустила их. Разбуженные животные выпорхнули из клетки и наполнили комнату нежным щебетаньем. — Видишь ли, Принея, Повелитель усыпил мир, но не спас его, как ты думаешь. Посмотри на наш Дворец. Это единственное место в Империи, где нет гипнотических аппаратов. Здесь надо двигаться, работать, следить за своей красотой, уметь нравиться другим. А ты знаешь, почему повелитель так привязался к трепещущим с Тамора, как ты сама это подметила?

— Нет, — ответила Принея, и глаза ее позеленели от любопытства, — не знаю.

— Потому… — Ноозика наклонилась к служанке и чуть понизила голос, — потому… что они легко умирают. Мозг, конечно, мог бы сделать их, как и нас, бессмертными. Но тогда бы они надоели Повелителю. И ему бы стало скучно.

— Да, конечно, — согласилась Принея. — Но как-то не хочется думать, что все это будет длиться и длиться. Я верю, что однажды Мозг найдет новый чудесный способ развлечь всех. Такой способ, что я даже не могу себе представить.

Глаза Принеи засверкали огнем и, казалось, могли осветить этот несуществующий мир, придуманный ею. Она улыбнулась.

— Не надейся на это, — сухо сказала ей Ноозика. — Повелитель никогда не попросит ничего подобного у Мозга. Он счастлив, потому что могуществен. Другого счастья ему не надо. Когда он в гипноснах появляется перед народом, он разукрашен в такие цвета, что эти несчастные принимают его за Бога. А чтобы их еще больше убедить в этом, Повелитель напоминает им о несчастьях прошлых веков.

Ноозика взяла в руки гиперлиру и резко ударила по струнам, раздался пронзительный стонущий звук.

— Видишь ли, Принея, в моем бесконечном терпении есть смысл. Здесь, во Дворце, ни один человек не способен желать ничего, кроме этой застывшей вечности. Те, кто знает, что к чему, как например, Архос, думают только о том, как сохранить свое место. Живущие в городе довольствуются гипноснами и играми. На других планетах так же слепо подчиняются общим законам, и никакая эволюция там невозможна. — Глаза Принеи были похожи на расплавленное олово, когда оно выливается из тигля. — Я терпеливо жду, Принея, своей минуты. Однажды я дам команду Мозгу, уж не знаю, будет ли это для него благом или нет, но я вырву Вселенную из ее сна. Нужно сделать так, чтобы мы перестали вариться в собственном соку и начали созидать.

Трепещущая чахла от пожирающего ее жара, а Феакс, склонившись над ней, внимательно наблюдал за ее муками. Это был высокий худощавый мужчина с тонкими руками. Он, единственный в Империи, имел глаза со зрачками, Цвет которых никогда не менялся. Его мысли не должен был читать никто.

— Ты действительно страдаешь, — сказал он, обращаясь к животному.

Он покрыл ее тело легким одеялом. В глазах Трепещущей, красных от жара, появилось смутное выражение благодарности. Через несколько секунд ее дыхание стало легче.

— Архос, — сказал Феакс, — принесите мне бинт и порошок с Курада. Это животное страдает от пневмонии, я сейчас сделаю компресс. Если это не поможет, придется делать прокол.

Он выпрямился.

— Поторопитесь, Архос. Я очень привязан к нему, и мне трудно будет успокоиться, если оно исчезнет.

Затянутый в свой придворный мундир, единственным украшением которого были четыре выточенные из серебра пуговицы, Архос стоял, вытянувшись.

— Что такое? — удивился Феакс. — Что случилось? Ты хочешь мне что-нибудь сказать, Архос?

Вид у Архоса был смущенный, он неуверенно переступал с ноги на ногу.

— Я принес вам, Повелитель, плохую весть. Глаза Феакса вспыхнули.

— Говори!

— В это трудно поверить, — бормотал Архос, нервно жестикулируя. — Это…

— Прекрати свои разглагольствования! — воскликнул Феакс. — Переходи к делу!

— Это произошло на Гмуре, на расстоянии семидесяти двух световых лет отсюда, десять минут тому назад. Два гипера-Т столкнулись на скорости двадцать пять тысяч километров в час… Триста тысяч жертв…

— Два гипера-Т? Ты проверил это сообщение? С тех пор, как Мозг взял на себя управление движением, такого не случалось ни разу.

— Я все проверил, Повелитель… И это еще не все… Феакс гневно взглянул на него.

— Что же ты молчишь?

— Поле, изолирующее диких гигантских урвалов на планете Тиор-2, исчезло. Они вырвались на свободу и разрушают все вокруг. Центр космической связи Тиора молчит.

Феакс недоверчиво и очень внимательно глядел на своего собеседника.

— Архос?

— Да, Повелитель.

— Ты случайно не начал смотреть гипнотические сны?

— О нет, Повелитель! — взволнованно возразил Архос.

Прошу вас, пойдемте со мной на Центральный пункт Мозга и вы все сможете проверить сами. Я не знаю, что и подумать. Видимо, Мозг болен.